Две истории одной семьи

Моя адаптация. 

У каждого этот период будет индивидуально по-разному сложным.

Расскажу о своём опыте.

Несколько слов о себе. До появления ребёнка я практически не готовила, по дому делала необходимый минимум и то не всегда. Много работала, поздно вставала, поздно ложилась, часто гуляла с друзьями. Я была уверена, что после появления долгожданного ребёнка я буду с удовольствием с ним возиться, играть в игрушки, читать книги, готовить полезную еду и убирать квартиру. Напомню, это был мой первый ребёнок, я понятия не имела, как это, когда рядом с тобой беспомощный человек, которому ты нужна 24/7. При том, что это не младенец, а двухлетний ребенок, который не хочет спать днём и ещё не умеет сказать, что ему нужно или что не нравится. Но зато он отлично везде дотягивается, всё открывает и ломает. И он не хочет красиво сидеть рядом с тобой и слушать сказку, а вырывает книгу, рвёт и швыряет на пол.

Я очень злилась на себя, что мне неинтересно готовить, убирать, играть с ребенком в его детские кубики или машинки. Интересно мне по-прежнему гулять с друзьями, ходить на работу и прочие привычные дела. Важно понимать, что никакого отношения все эти эмоции к тому, что ребёнок усыновлён/удочерён не имеют. Через подобный кризис проходит большинство родителей с первым ребёнком, потому что мало кто заранее понимает на что подписывается, заводя детей.

Важно разделять проблемы, связанные с ребёнком в целом и специфические проблемы, связанные с усыновленным/удочеренным ребенком.

Если ребенок для вас первый, сделать это очень сложно. Может показаться, что, если бы ребенок был рожден в семье, то и болел бы меньше, и развивался бы лучше и не был бы такой капризный, агрессивный и так далее. 

Мысли о том, что я сделала ошибку, что не справлюсь с воспитанием «чужого» ребёнка, что люблю его недостаточно сильно или не так, как любила бы своего, возникали в первые пару лет регулярно. Если откровенно, то в основном, когда ребёнок причинял неудобства – долго болел или не давал заниматься приятными для меня делами требуя внимания. Ну то есть не было ни разу, чтобы меня посещали чёрные мысли или сожаления, когда мы хорошо проводили время вместе или, когда педагоги кружков хвалили за его успехи. В моменты радости ребёнок всегда мой любимый родной. А когда что-то идёт не так и злишься, понятно желание найти виноватого. Я такие мысли отлавливала, определяла, как неконструктивные и забывала. Никому не гарантирован здоровый спокойный ребёнок. Мы как усыновители и так имеем привилегию выбирать детей без серьёзных заболеваний на старте. Если проблема есть, то решать её в любом случае надо. На этом и фокусируемся.

Если бы я могла себе в прошлом посоветовать, как пережить год адаптации, я бы сказала:

1. Не предъявляй к себе никаких требований кроме нормального ухода за ребёнком. Нормальный уход, это ребёнок сыт, одет, плюс-минус чист, лечен, когда надо, получает от мамы и папы объятья и «я тебя люблю» в достаточном количестве, не меньше 15 раз в день.
2. Используй максимально доступный объём помощи. Муж, друзья, родственники, няни, готовая еда, уборка квартиры. Всё, что вам доступно и по карману – всё полезно. Даже если у вас, как вам кажется, много свободного времени и вы могли бы сами – лучше отдохните лишний раз, поспите, посидите с книжкой. Главное условие счастливого ребёнка – спокойный и отдохнувший родитель.
3. Не жди наплыва сильных чувств. Любовь к ребёнку не вспыхивает яркой вспышкой, зато и не гаснет со временем, а только нарастает.
4. Если думаешь, что это ты одна такая несчастная, почитай форумы, инстаграмм, и прочие сообщества родителей, чьи дети того же возраста. Вы увидите, что большинство, если не все, проблем, которые есть у вас, есть и у тех родителей, дети которых родились в семье.

Ещё один совет, благодаря которому я избежала многих проблем, тревог и волнений. Я использовала профессиональную помощь психотерапевта. Я начала ходить к психотерапевту ещё до усыновления, чтобы разобрать разные мешающие мне жить вещи. К моменту усыновления я умела понимать какие эмоции испытываю, откуда они берутся и как их не «выливать» на близких людей и не копить внутри. Этот очень полезный навык помог мне меньше злиться на ребёнка, не винить его и себя в каких-то проблемах, не кричать на него, нормально адаптироваться к новым условиям, к новой жизни.

Я очень советую использовать профессиональную психологическую помощь если вы чувствуете, что не справляетесь сами. Послеродовая депрессия встречается очень часто. И не только в гормонах дело. Дело ещё и в том, что очень трудно в единый миг перестать себе принадлежать и принять этот факт с радостью.

Трансформация отношения к ребёнку.

Как было у меня.

Это постоянные фоновые чувства. На их фоне вспыхивали и злость, и раздражение, и неприятие.

Ответственность.

С момента принятия решения об усыновлении ребёнок стал моим, я стала за него отвечать. Очень трудными были несколько недель между принятием решения и возможностью наконец забрать домой. Ощущалась непонятность, как это так, мой ребёнок в чужом месте и его кто-то воспитывает там.

Нежность и жалость. Мой сын не умел кричать и звать маму на помощь при любых вопросах как это делает большинство домашних детей. До слёз щемило видеть, какой он вынужденно самостоятельный в свои два года. За полгода мы это исправили, и он разучился всё делать сам, научился обращаться за помощью. 

Гордость за него и себя как родителя. Первые успехи, знакомства с родственниками, друзьями.

Кризис.

Примерно спустя год после усыновления настиг меня кризис понимания, что ребёнок, конечно, сильно меняет жизнь, но не решает никаких проблем. Ни смысла жизни, ни отношения с родственниками, ни поиска любимой работы, ни принятия своей внешности ни прочих «разных». Забота о ребёнке в первые месяцы отвлекает от этого, но весь спектр проблем, которые были от этого не исчезают. В этот момент я опять обратилась за помощью к психотерапевту. Кризис длился месяца два.

Принятие и любовь.

Состояние, которое длится и сейчас. Спокойное и приятное понимание того, что вот у тебя есть сын, который каждый день растёт, иногда приносит радость, иногда напрягает, часто смешит. У меня это длится уже больше пяти лет.

 

  

Знакомство с ребёнком.

 Первая встреча с первым ребёнком. 

 

Это было очень страшно и очень непонятно. Я не понимала, чего ждать и как эта встреча должна пройти.

Сама установка, что оно «как-то по-особенному должно быть» уже самая большая ошибка.

Психологи рассказывали, что должна появиться некая связь с ребёнком, что у женщины есть какие-то специальные ощущения, которые покажут свой ребёнок или не свой. И что если «не свой», то и не надо брать тогда. Потому что вам же вот его купать и убирать после него, а как вы будете это делать, если вам это будет неприятно. Я вспоминала свою подругу, которая не могла своему рождённому ребёнку сменить подгузник, её тошнило, несмотря на то, что она безумно любит ребенка и отлично его воспитывает.

Так и шла на знакомство, с полным непониманием как это, что это, смогу ли я уловить эти ощущения и правильно их интерпретировать. Представление о детях у меня было исключительно открыточное, что они или улыбаются и машут, или бегают и играют, ну в крайнем случае громко плачут большими хрустальными слезами. 

Моего сына привела врач в белом халате, крепко держа за руку. В комнате были мы и ещё три-четыре человека в белых халатах – сотрудники дома ребёнка. Сын стоял, молчал и ни на что не реагировал. У меня началась паника. Почему он радостно не идёт ко мне на ручки, почему не вертит любопытно головой туда-сюда и не спрашивает, что это за дядя и тётя к нему пришли в гости? Почему не тянет руки к игрушкам, которые я принесла? Он просто стоял и смотрел в одну точку. Мне захотелось убежать, всё отменить и вообще никогда не думать больше о детях. 

Муж предложил толковую идею: «А давай посмотрим, как он играет с другими детьми». Мы дождались прогулки и, когда я увидела, как мой ребёнок гоняет с остальными, дерётся лопатками, с интересом лазит везде, где дотягивается - меня отпустило. Мы договорились о второй встрече. После второй встречи мы понесли документы в суд.

Потом уже вечером дома дошло, что двухлетний ребёнок не обязательно должен быть рад, когда его выдёргивают из привычного окружения, ведут в комнату с незнакомыми взрослыми, которые непонятно что от него хотят.